Time always seems to be passing by, It never waits for me. If I could do it all one more time, I wouldn't change a thing.(с)
-- Папа Вильям, --сказал любопытный малыш, --
Голова твоя белого цвета.
Между тем ты всегда вверх ногами стоишь.
Как ты думаешь, правильно это?
-- В ранней юности, -- старец промолвил в ответ, --
Я боялся раскинуть мозгами,
Но, узнав, что мозгов в голове моей нет,
Я спокойно стою вверх ногами.
-- Ты старик, -- продолжал любопытный юнец, --
Этот факт я отметил вначале.
Почему ж ты так ловко проделал, отец,
Троекратное сальто-мортале?
-- В ранней юности, -- сыну ответил старик, --
Натирался я мазью особой,
На два шиллинга банка -- один золотник,
Вот, не купишь ли банку на пробу?
-- Ты немолод, -- сказал любознательный сын, --
Сотню лет ты без малого прожил.
Между тем двух гусей за обедом один
Ты от клюва до лап уничтожил.
-- В ранней юности мышцы своих челюстей
Я развил изучением права,
И так часто я спорил с женою своей,
Что жевать научился на славу!
-- Мой отец, ты простишь ли меня, несмотря
На неловкость такого вопроса:
Как сумел удержать ты живого угря
В равновесье на кончике носа?
-- Нет, довольно! -- сказал возмущенный отец. --
Есть границы любому терпенью.
Если пятый вопрос ты задашь, наконец,
Сосчитаешь ступень за ступенью!
Голова твоя белого цвета.
Между тем ты всегда вверх ногами стоишь.
Как ты думаешь, правильно это?
-- В ранней юности, -- старец промолвил в ответ, --
Я боялся раскинуть мозгами,
Но, узнав, что мозгов в голове моей нет,
Я спокойно стою вверх ногами.
-- Ты старик, -- продолжал любопытный юнец, --
Этот факт я отметил вначале.
Почему ж ты так ловко проделал, отец,
Троекратное сальто-мортале?
-- В ранней юности, -- сыну ответил старик, --
Натирался я мазью особой,
На два шиллинга банка -- один золотник,
Вот, не купишь ли банку на пробу?
-- Ты немолод, -- сказал любознательный сын, --
Сотню лет ты без малого прожил.
Между тем двух гусей за обедом один
Ты от клюва до лап уничтожил.
-- В ранней юности мышцы своих челюстей
Я развил изучением права,
И так часто я спорил с женою своей,
Что жевать научился на славу!
-- Мой отец, ты простишь ли меня, несмотря
На неловкость такого вопроса:
Как сумел удержать ты живого угря
В равновесье на кончике носа?
-- Нет, довольно! -- сказал возмущенный отец. --
Есть границы любому терпенью.
Если пятый вопрос ты задашь, наконец,
Сосчитаешь ступень за ступенью!